Награда для Героя - Страница 154

154

Они говорили обо всём на свете, спорили, смеялись… Единственное, что оставалось запретной темой — это прошлое каждого из них. Наконец, настал день, когда зельевар убедился, что серьёзные раны на лице и повреждения глаз полностью излечены, и окончательно снял повязку, заклинанием убрав последние следы отёков. Тонкое лицо, не обезображенное больше уродливыми отметинами, повернулось к нему, заставив мага на минуту задержать дыхание, не веря собственным глазам. Длинные ресницы дрогнули, веки осторожно открылись, и на мага с таким знакомым пытливым любопытством уставились карие глаза:

— Принц? Профессор… я так рада, что вы живы…

— «Шило»… Мисс Грейнджер?

— Для вас — Гермиона, а лучше — Миона… Только предупреждаю, за Герм вы получите «Круцио» в лоб.

— Хорошо… — губы сами собой расплылись в улыбке, растянув отвыкшие мимические мышцы. — Тогда уж и вы меня зовите Северусом.

— Северус…

***

— Северус?

Сонный голос вырвал его из воспоминаний:

— Спи, Мио, ещё рано.

Свернувшаяся клубочком женщина прижалась к его боку и, отчаянно зевая, спросила:

— Что-то случилось? Я почувствовала твою тревогу. Опять кошмары?

— Никаких кошмаров. Ты меня от них излечила, — Северус обнял тёплое расслабленное тело жены, укутывая со всех сторон одеялом — с тех страшных часов в шахте она всегда мёрзла — и улыбнулся, уткнувшись носом в лохматую макушку, вдыхая такой родной запах.

Он любил эти ночные часы, когда обычно грозная и несгибаемая ведьма, сумевшая послать на хрен самого Суареса и при этом остаться в живых, железной рукой правящая крепостью «Адово пламя», в которую общими усилиями они за два года превратили мятежный рудник, становилась хрупкой нежной женщиной, любящей тепло, уютный мягкий плед, хорошую книгу, клубничный джем и… старого бродягу с тёмным прошлым по имени Северус Принц. Зельевар повертел платиновое узкое кольцо на безымянном пальце левой руки — за полгода он ещё не успел привыкнуть к этому украшению, как и к проявившейся у них на запястьях вязи рун, складывавшейся в такую редкую по нынешним временам надпись: «половинка единого целого» — и попытался вспомнить, когда же восхищение и уважение к этой несгибаемой женщине переросло в любовь? Наверное, в тот же миг, когда он увидел её с прутом в руках, отражающей атаки монстров.

Он просто любил её — и всё. Так, как будто знал, что она предназначена ему самой магией. В этом чувстве, в отличие от его любви к Лили, не было надрыва и подспудного ощущения неразделённости… Вот только добиться ответного чувства со стороны прошедшей через ад женщины оказалось ох как нелегко. Они никогда не говорили о том, что случилось с ней после подписания кабального контракта, но Северус и так догадывался. Несмотря на отсутствие классической красоты, Гермиона была яркой, привлекательной женщиной, а в охранники рудников у Суареса шли настоящие ублюдки. Ведьма первые полгода шарахалась от каждого прикосновения, и маг старался ни словом, ни взглядом не выдать свою любовь к ней, проявляя только дружеские чувства, в которых молодая женщина так нуждалась. К тому же, большую часть свободного времени она посвящала попыткам преодолеть оговорённый в контракте мелким шрифтом запрет на переписку с детьми, родственниками и друзьями. Но, увы, даже с помощью Северуса, подключившегося к решению этой проблемы, у них ничего не получилось. Гермиона испытывала страшную боль сродни «Круцио» при любой, даже хорошо завуалированной попытке связаться со всеми, кто был ей дорог или хотя бы знаком. Даже попытки узнать что-то о детях через знакомых и осведомителей Северуса вызывали у ведьмы острые приступы боли. И зельевар уговорил подругу повременить с этим до тех пор, пока он не найдёт возможности обойти контракт. Были совместные беседы, работа и отражение атак бандитов. И только спустя год её отношение к Северусу стало постепенно меняться. Ещё полгода у него ушло на то, чтобы завоевать её сердце, и вот в канун нового 2023 года они устроили тихую свадьбу… Вернее, попытались устроить тихую, но пронюхавший об этом «Ублюдок» устроил из этого события грандиозное торжество для всех бывших каторжан, оставшихся в крепости, нагло заявив, что Леди «Адова пламени» не может выходить замуж втихаря, словно сбежавшая от родителей девчонка.

— Северус, что тебя беспокоит?

— Не знаю… Предчувствие какое-то странное.

— Опасность? — с ведьмы, ещё минуту назад спокойно нежившейся в постели мгновенно слетели остатки сна.

— Нет… не думаю… Просто, предчувствие перемен.

— Это как-то связано с теми гоблинами из Франции, что так упорно хотели с тобой встретиться?

— Не знаю. Возможно. Я никогда не имел дел с этим Грайкхаром, и тем более мне не нравится, что он, ничего толком не объясняя, хочет навязать мне встречу с каким-то магом.

С тех пор, как вернулся якобы погибший в Париже Суарес, маги, жившие в крепости «Адово пламя» за счёт продажи баснословно дорогого мифрила, в каждом незнакомом человеке или существе искали лазутчика или предателя.

— Возможно, они наконец-то нашли человека, способного свалить «Анаконду»? — Миона великолепно понимала, что их партизанская деятельность наносила мафиози Магического Мира значительный экономический урон, но, к сожалению, мало пошатнула его практически абсолютную власть на континенте.

— Для этого нужен маг уровня этого выскочки Поттера.

— Северус! Гарри — не выскочка…

— Миона, почему ты защищаешь этого человека? — разговоры о Поттере были вечным камнем преткновения в их спорах. — Ваш гриффиндорский Герой не удосужился даже пальцем пошевелить для того, чтобы вытащить тебя из этого ада! Люциус писал мне, что он исчез из Британии в неизвестном направлении, оставив на произвол судьбы жену и троих детей!

154