Награда для Героя - Страница 180

180

Штабом оборонявшимся служило просторное, светлое помещение, к которому сходились лестницы и переходы, ведущие от всех стратегически важных мест крепости. Именно туда за эти два часа не раз и не два поднимались с докладами начальники патрулей. Небольшая змея как раз направлялась туда, стараясь избегать ярко освещённых участков перехода (мало ли, найдётся какой-нибудь серпентолог-любитель, разбирающийся в ядовитых змеях Африканского континента, и заавадит несчастную рептилию… профилактики ради), когда со стороны ближайшей лестницы раздались быстрые шаги что-то взволнованно обсуждавших магов. Эхо голосов заметалось по коридору. Звуки накладывались один на другой, не давая магу понять, о чём шла речь. Ему только удалось разобрать, что говорили они на английском и как будто в чём-то обвиняли идущего впереди мага, державшего в руках белый платок. «Парламентёр?» — лицо волшебника — загорелое, как и у всех здесь, с уже побелевшим шрамом, пересекавшим левую бровь, показалось Гарри смутно знакомым. Но тусклый свет магических светильников не дал ему разглядеть его как следует, а через несколько секунд группа магов скрылась за поворотом, направляясь к помещению, в которое он так стремился попасть. Юркая рептилия не могла соперничать в скорости с людьми, в особенности при подъёме по лестницам. До штаба было уже недалеко. Оттуда доносился громкий разговор на повышенных тонах, и Блэк решил рискнуть. Бесшумно приняв человеческий облик, он добежал до неплотно прикрытой двери в комнату и, вновь превратившись в змею, протиснулся в помещение, стараясь не попасть под ноги людям и занять выгодное для атаки и наблюдения положение…

Представшая перед его глазами картина заставила Блэка замереть на месте, только в последний момент взяв по контроль инстинкты, требовавшие немедленного нападения… Посреди комнаты высокий маг с изуродованным шрамами лицом и растрёпанной каштановой шевелюрой, достигавшей лопаток, как гончая зайца, тряс давешнего смутно знакомого волшебника, изо всех сил ухватив того за отвороты мантии и явно собираясь вытрясти всю душу из тщедушного тела. На мгновение сердце Гарри словно захлестнула волна старой ненависти. Если бы он на тот момент находился в человеческом облике, на кончиках пальцев явно бы засветились зелёные искры — признак готовой сорваться с губ «Авады», направленной в того, кого в крепости называли «Ублюдком» — Басти — Рабастана Лестранжа, члена Внутреннего Круга, одного из безжалостнейших головорезов Воландеморта. И только прозвучавший в голове насмешливый голос Северуса: «…прежде чем атаковать кого бы то ни было в крепости, сначала разберитесь: друг это или враг» заставил его взять себя в руки и вслушаться в набиравший обороты скандал.

— Тварррь! Она же спасла тебе жизнь! Ты должен был защищать её любой ценой, а ты… Гнида продажная!!! Где он держит «Шило»?! Что пообещал тебе за предательство Суарес?!

— От…пус…ти меня… Если я… н…е…вер…усь, он при…шлёт вам её тело… по… ку…со…чкам… — парламентёру удалось вырваться из рук застывшего словно изваяние Рабастана. Бросив боязливый взгляд на Упивающегося и убедившись, что тот больше не имеет желания уничтожить предателя немедленно и собственноручно, предатель вернул себе часть былой уверенности:

— Не надо так дёргаться, «Ублюдок». Теперь, когда «Анаконда» держит вас с Принцем за яйца, ты меня даже пальцем тронуть не посмеешь.

— Ну и тварь же ты, Хорс! Она же тебя с того света вытащила, от охранников спасла… Мы же вас с Генри её в Университете охранять послали, а ты…

— А что я?! Жизнь она мне спасла?! Спасибо ей за это! Только я и дальше жить хочу!!! И не в этой Мерлином проклятой дыре, а где-нибудь в Ницце или на Ривьере! Говоришь, я продажная гнида? Генри-идиот тоже так говорил, когда нас с ним люди Суареса в оборот взяли. И где теперь Генри? Кормит червей. А я не хочу!!! И в том, что она попала в руки «Анаконды» не я по-хорошему виноват, а вы! Не надо было пускать эту бешеную ведьму в Университет на экзамены. Тоже мне Леди-грязнокровка! Героиня Войны!

— Заткнись, — в облике наконец-то взявшего себя в руки Лестранжа-младшего было столько холода и обещания неумолимой мучительной смерти, что даже уверовавший в свою неприкосновенность предатель замолчал на полуслове. — Чего хочет Суарес в обмен на её освобождение?

— Вы сдаёте крепость и выметаетесь на все четыре стороны, а он обязуется не преследовать вас сорок восемь часов.

— И ты полагаешь, что мы ему поверим?

— У вас нет выбора, у него ваша драгоценная спасительница униженных и оскорблённых. Хочешь получать её тело по кусочкам? Валяй!

Блэк застыл на месте, не в силах пошевелиться: «Гермиона?! Они говорят про Гермиону?! Что с ней? Её захватили прихвостни Суареса? И… Рабастан-мать-его-так-Лестранж готов убить эту гниду, подставившую Герми???!!! Мерлин великий!!! Куда катится мир? А я чуть его не заавадил…» Не обращая внимания на магов, вскинувших палочки в сторону невесть откуда возникшего в комнате незнакомца, Гарри мгновенно перетёк в человеческий облик и стремительно шагнул к куражившемуся над бывшими друзьями предателю. Что-то в его словах и исходившей от него ауре говорило о едва заметной фальши. Заметивший его приближение перебежчик замер на полуслове и, побледнев как смерть, пролепетал высоким голосом:

— П-пот-тер?! Н-но… Дресвуд же хвастался, что они с Министром сгноили тебя в камере смертников, в Азкабане?!

Только тогда Блэк узнал его. Это был Хорс — один из авроров «крысиного отдела». Человек, которого Гарри едва не проклял, отгоняя от привязанного к стулу Драко Малфоя… Правда, теперь это уже не имело значения. Цепко ухватив за плечи мага, вжавшегося в стену в тщетной попытке спрятаться от восставшего из мёртвых врага, Блэк привычно зафиксировал его голову и, в упор глядя в глаза, не пытаясь смягчить вторжение, нанёс ментальный удар, ломающий блоки, словно нож в масло погружаясь в мысли и воспоминания предателя.

180