Награда для Героя - Страница 228

228

Именно на эти слабые моменты в предъявленных отцом аргументах и указал Альбус в состоявшемся накануне разговоре. Тот самый «малыш Ал», который пять лет назад так боялся попасть на Слизерин. И когда из стеснительного, растущего в тени шумного старшего брата мальчишки успел вырасти этот уверенный в себе молодой человек, к советам которого прислушивались все члены их дружной команды? Когда они вообще успели так вырасти?

— В конце концов, ты можешь настоять на своём. Приказать. Мне кажется, они подчинятся твоему приказу.

Раздавшийся над ухом голос Люциуса, заставил Блэка вздрогнуть, но тепло умелых рук, разминавших уставшие от напряжения плечи, тотчас же принесло облегчение.

— Да? И как ты думаешь, надолго ли хватит их подчинения?

— Ровно на месяц. До совершеннолетия Джеймса, — Малфой вовсе не подбивал Партнёра на принятие силового решения. Нет, он просто озвучил то, что попытался бы сделать в подобных условиях обычный родитель.

— И что потом? Запирать на замок? Давить авторитетом? Пойми, я не хочу перекраивать их жизни согласно своим представлениям о будущем счастье.

Блондин улыбнулся, зарывшись носом во взлохмаченные после сна чёрные с проседью волосы:

— Сомневаюсь, что кто-нибудь сумел бы навязать им свою волю. Похоже, у всех твоих потомков врождённая непереносимость чужого диктата. Ястребы — не курицы.

— Но они всё равно птенцы… — Блэк помолчал и продолжил едва слышно: — Мне… страшно… Я думал, что мой страх навеки похоронил Азкабан. Ты знаешь, я не боюсь смерти, но если что-то случится с ними…

— Добро пожаловать в клуб родителей выросших детей. Тогда, двадцать четыре года назад в моём поместье, я знал, что Драко врёт, утверждая, что не узнал тебя. Он был так напуган, что мне ничего бы не стоило заставить его рассказать правду… Я даже начал уговаривать, но…

— Но?

— Но потом остановился: это был его выбор. В том пьяном угаре, в котором я тогда жил, мне в голову пришла мысль: «Если моё решение служить Тёмному Лорду нас когда-то погубило, то, может быть, выбор Драко спасёт».

— И чего тебе стоила твоя идея? Во сколько «Круциатусов» оценил её Воландеморт?

— «Круциатусов»? О, поверь, Лорд был гораздо изобретательней. Пыточное проклятие — не самая страшная вещь. Но это неважно. Главное, выбор моего сына был правильным.

— Хочешь сказать, что правы они, а не я? — Блэк откинул голову на плечо партнёра и, поймав в плен длинную белую прядь, намотал её на палец.

— Правда у каждого своя. Может быть, ты попробуешь объяснить им свою тревогу?

— Как? Да, они обижены на мать, Рона, Кингсли и всё Министерство в придачу. Но они не понимают моего нежелания общаться с остальными. Им кажется, если Визенгамот обнародует все, что произошло четыре с половиной года назад, и снимет с меня все обвинения, я смогу вернуться в Британию. Как им объяснить, что меня тошнит от одной мысли об этом? О, да! К примеру, директор МакГонагалл, профессор Флитвик, мадам Розмерта, мистер Фортескью мне лично ничего плохого не сделали. Но каждое слово, каждый взгляд, их память о том, каким я был когда-то, возвращали бы меня в ад, заставляя снова и снова вспоминать о произошедшем. Мне бы всё время казалось, что кто-то целится мне в спину.

— Знакомое чувство, но со временем оно проходит. Когда нас с Нарси и Драко выставили из страны, я думал, что после всего этого кошмара никогда не захочу даже подумать о возвращении. А потом острота впечатлений стёрлась… и я начал скучать.

— Я не заскучаю.

Это утверждение прозвучало с такой горячей уверенностью, что Люциус невольно улыбнулся. Опасный, смертоносный хищник, чья воля была закалена годами нелёгкой жизни и предательством друзей, в чём-то ещё оставался прежним гриффиндорцем.

— Что ты ответишь детям?

— Я… подумаю… — неуловимым движением Блэк вывернулся из обнимавших его рук и направился в ванную. Малфой замер у окна, вглядываясь в мерцающую в лучах восходящего солнца морскую гладь. Он знал, что давить на Гарри было бесполезно. Свои решения тот всегда принимал сам, лишь прислушиваясь к советам окружающих, но никогда не позволяя им диктовать себе условия.

Весь день обитатели виллы вели себя как ни в чём не бывало, но висевшее в воздухе напряжение постепенно сгущалось, становясь почти физически ощутимым.

Нелёгкий разговор состоялся вечером, когда посреди гостиной материализовались чем-то явно раздражённые Северус и Джордж в сопровождении напряжённых, словно струны, Рози и Хьюго. Зельевар непроизвольно крутил на пальце ещё непривычный платиновый перстень-печатку, полученный им всего две недели назад вместе с титулом. Символ Главы Рода Принцев.

— Гарри, Люциус, молодые люди. Хотел бы сказать, что я рад вас видеть, но это к сегодняшнему нашему визиту не относится. Что вы думаете об этом сумасшествии?

— Северус, ну мы же всё объяснили! — главный «правозащитник» команды приключенцев — Роуз-уже-не-Уизли, как всегда, первой бросилась в атаку. После введения в Род Принцев в ней мало что изменилось. Только чуть потемнели волосы, и черты симпатичного личика стали более чёткими. А вот унаследованная от матери привычка грудью бросаться на амбразуру никуда не делась. Видно было, что эти двое продолжают начатый ещё дома спор. Хьюго же молчал, бросая в сторону отчима и дяди гневные взгляды и упрямо вздёрнув подбородок.

Этот жест был так характерен для Гермионы, что Гарри непроизвольно улыбнулся, несмотря на отвратительное настроение:

— Здравствуйте. Что, Северус, вас тоже припёрли к стенке?

228