Награда для Героя - Страница 298

298

Слепящий луч заклинания ударил в центр сети и вызвал мгновенное воспламенение, которое почти тотчас же взорвалось огненным цветком, разметавшим горящие обрывки «Границы» по всем углам рукотворной пещеры. Подземный зал содрогнулся от прокатившейся по нему взрывной волны. На мгновение мага оглушил раздавшийся в голове полный отчаяния предсмертный вой уничтоженной «Границы», а затем в быстро погружающемся во тьму помещении, освещённом лишь догорающими обрывками сети заклинаний, повисла звенящая тишина.

«Ну, вот и всё», — Люциус усилием воли стряхнул мешающую сосредоточиться усталость — всё же это сражение отняло у него больше сил, чем он рассчитывал — подумал и, покопавшись в аптечке на поясе, достал то самое зелье, сотворённое когда-то на крайний случай Северусом. «Нет, пожалуй, обойдусь пока без этого. Ещё не вечер». Рука мужчины положила тёмный фиал на место, вернувшись с флаконом обычного Укрепляющего. Малфой проглотил терпкую жидкость, на пару секунд прикрыв глаза, поток хлынувшей в уставшее тело энергии вызывал быстро проходившие тошноту и временную дезориентацию в пространстве. Вопреки его надеждам, усталость, сковывавшая тело, так полностью и не прошла, затаившись где-то в глубине. Это было не самым лучшим признаком. «Пожалуй, у меня есть в запасе ещё одна попытка, а потом придётся прибегнуть к «Последнему Шансу» нашего зельевара». Люциус подождал, пока организм, подхлестнутый стимулятором, успокоится, сконцентрировался и мысленно потянулся к Нитям отключившегося Источника. О том, что происходит сейчас в Ритуальном зале Министерства, где остались охранять Камень его временные помощники, он старался не думать. «Надеюсь, у них хватит сил справиться с атаками нечисти». Перед ним стояла собственная задача, и от того, как быстро Плетельщик с ней справится, зависели не только жизни тех двоих, но и судьба всей Магической Британии. Раз за разом Люциус посылал в окружающее пространство «щупальца» своей Силы, пытаясь отыскать оборванные Источником Нити, и с каждой попыткой в душу колдуна незвано-непрошено проникал холод всё нараставшего дурного предчувствия.

Их НЕ БЫЛО.

Судя по всему, Источник прекратил работу очень давно, несколько месяцев назад, и только активированная «Граница» не давала выявить этот факт, иначе ему бы удалось засечь хоть какие-то обрывки Нитей. Люциус усилием воли подавил поднимавшуюся из глубины подсознания жуть. «Не хватало ещё впасть в панику. И так всё хуже некуда. Куда, спрашивается, смотрели наши шпионы?! Прозевать такое. Да и я сам тоже хорош! Надо было проверить… Если самый древний из Источников не удастся вернуть к жизни, мы потеряем всю центральную часть страны, а камни Стоунхенджа придётся взорвать, чтобы не оставить ушлым магглам ни одной лазейки в Магический Мир. Мордред! Что же делать? Хотя, если… Это, конечно, полное безумие, но другого выхода я лично не вижу…»

Люциус сосредоточился, ещё раз, уже более тщательно, проверяя помещение на наличие любой опасности. Запрет на то, что он собирался совершить, вдалбливался всем чистокровным магам с пелёнок. Никто, ни один маг, ни при каких обстоятельствах не обнажал своё Магическое Ядро, полностью опустошая резерв — для любого человека, владеющего магией, это было хуже смерти. Впрочем, в случае неудачи именно к ней оно и приводило. Свободная от палочки рука колдуна привычно потянулась к амулету на шее и замерла, не найдя цепочки «Удачи». Перед мысленным взором мгновенно возникли внимательные зелёные глаза и резкие черты смуглого лица. На секунду душу Плетельщика скрутили тоска и желание увидеть любимого, но он усилием воли подавил вышедшие из-под контроля чувства, заставив себя продолжить сканирование. Всё было чисто. За это надо было сказать спасибо почившей в бозе «Границе»: как более сильный паразит, она просто передавила всё, что хоть мало-мальски могло представлять опасность для её существования. Убедившись, что в ближайшее время его ничто не отвлечёт от работы, Люциус замер, мысленно потянувшись ко всем камням Стоунхенджа (в отличие от остальных Источников, здесь не было единого центра) и полностью раскрыл себя, выпуская всю свою Магию без остатка. Инстинкт самосохранения взвыл благим матом, но маг подавил его усилием воли, великолепно понимая, что если сейчас потерпит неудачу, его уже ничто не спасёт. Он ещё успел почувствовать, как подогнувшиеся от слабости колени болезненно соприкоснулись с каменным полом, а потом сознание словно поглотила туманная дымка. Люциус был везде и негде. Одновременно он смотрел на мир несовершенными глазами своей физической оболочки и охватывающим все окрестности со всеми мельчайшими подробностями ментальным магическим взором. Более не удерживаемая никакими щитами и запретами Сила расплескивалась во все стороны, ища родственные эманации, и… не находила. В душу Плетельщика незваным гостем уже стало вползать отчаянье, когда в неприметной трещинке на основании одного из камней ему почудился отголосок… тень тени отголоска когда-то правившей здесь Магии. Собрав тающие с каждой минутой силы, Люциус, словно за соломинку, уцепился за этот ускользающий след былого величия и через какое-то время получил заинтересованный отклик. «Слава Мерлину! Источник не мёртв, он лишь впал в своеобразный летаргический сон и сейчас начал пробуждаться». Магия Плетельщика невесомыми касаниями подхватила обрывки тонких, почти неразличимых Нитей и медленно закружилась, сплетая пока ещё невесомый и хрупкий узор. Призрачные цветы, листья, лианы и корявые корни вились и распространялись всё дальше от своего былого убежища, с каждым дыханием Люциуса приобретая новые краски. Даже сквозь прикрытые веки маг чувствовал, как набирает силу их радужное сияние. Процесс шёл медленно, очень медленно, и совсем не походил на обычный страстный «танец» Плетельщика с этими опасными и непредсказуемыми проявлениями Магии, в котором Жизнь и Смерть, сплетаясь, порой менялись местами, и любая ошибка могла стоить Мастеру жизни. Нет, это скорее напоминало появление морозных узоров на стекле, возникавших столь же медленно и неотвратимо… Слишком медленно и неотвратимо. Самым страшным во всём этом было то, что от Люциуса в этом процессе уже ничего не зависело, он был лишь «колодцем», из которого изголодавшаяся Магия черпала Силу для своего воскрешения. Пищей. Малфой всем своим существом чувствовал, как по капле, по крупице уходила из его тела жизнь. Морозный узор на стенах отвоёвывал у тьмы всё новые и новые участки, а средоточие древней Силы, с которой был связан Источник, всё никак не хотело пробуждаться. «Ну, же! Где же ты?!» Отчаянный призыв на грани потери сознания, казалось, канул в пустоту. Безразличие и холод приближающейся смерти наступали со всех сторон, заставляя сердце мага болезненно сжиматься. «Вот и всё…» Сознание Люциуса уже уплывало, растворяясь в ледяной стылой мгле, когда перед мысленным взором вдруг возникло яркое видение. Худощавая фигура в защитной мантии, расстелившаяся в броске. Срывающиеся с тонких пальцев лучи проклятий. Разметавшиеся по плечам чёрные с проседью непослушные волосы. И яростно сверкавшие боевым куражом зелёные глаза. А вокруг — взрывы, смерть и разрушения. «Гарри?!» Уже, было, смирившееся с гибелью сознание мгновенно пробудилось от летаргии и рванулось назад. Каким-то шестым чувством тёмный маг почувствовал, что видение реально. «Нет! Только не он! Не допущу! Я не могу сейчас умереть… Да просыпайся же ты, Мордредова бездна!!! Будь ты проклята!!!»

298