Награда для Героя - Страница 198

198

***

На подъездной дорожке к уютному двухэтажному дому, утопающему в разросшихся кустах сирени и жасмина, остановился серебристый «Ягуар», из которого вышел крупный, высокий мужчина с коротко стриженым ёжиком каштановых волос и пронзительным взглядом привыкшего к постоянной опасности человека. Ловкие экономные движения, казалось бы, слишком мощного на первый взгляд тела выдавали в нём полицейского или военного, а задумчиво-настороженное выражение лица говорило о наличии какой-то проблемы, которую ему предстояло разрешить в ближайшее время. Вот только долго раздумывать здоровяку не пришлось: на первом этаже дома открылось окно, и женский голос позвал:

— Дэ? Дад, проходи скорее…

А перебивший его мужской добавил:

— А то Селена нас с Джорджем до твоего прихода отказалась подпускать к своему пирогу. Так что если ты не хочешь стать причиной нашей голодной смерти, во имя Бога и Мерлина поторопись!

Открытая улыбка осветила лицо вновь прибывшего, стирая печать забот, и Дадли Дурсль, майор Британской Морской пехоты, вошёл в дом, с порога поприветствовав хозяев и пожав руку их гостю, с которым не раз встречался в компании своей бывшей жены и Найла, со временем ставших для него добрыми друзьями:

— Здравствуй, Джордж. Салют родителям будущего великого мага!

Найл Лозински, за последние полчаса едва не истекший слюной над испечённым женой пирогом, моментально утянул всех в столовую:

— Всё! Все разговоры потом! А сейчас — за стол, Хогвардс-Экспресс прибудет на Кингс-Кросс через три часа.

Его высокий рыжеволосый друг усмехнулся и, отодвинув от себя поставленный Селеной бокал, отказался от предложенной выпивки: с тех пор, как двое его племянников разругались с отцом в пух и перья, не испугавшись скандала в многочисленном семействе, и перебрались на постоянное жительство к любимому дяде, Джордж навсегда завязал с былым пагубным пристрастием к спиртному — не хотел предавать доверия тех, кого в жизни и так немало обманывали.

— Можно подумать, я вас туда на машине ехать заставлю. Аппарируем на вокзал за полчаса до прихода поезда и как раз успеем к возвращению ребят из школы.

Балагур Найл рассказывал какой-то двусмысленный медицинский анекдот, Селена в шутку угрожала огреть его полотенцем, если он будет мешать ей накрывать на стол, их гость вступался за друга, а Дадли сидел, изредка вставляя в разговор короткие реплики, и исподтишка разглядывал рыжеволосого волшебника, пытаясь окончательно решить, стоит ли ему довериться или подождать встречи с Гарри. Он уже пару-тройку лет присматривался к этому магу… с тех пор, как его окончивший первый курс Хогвардса сын и Селена рассказали ему о наличии у мальчика магических способностей. Стив взахлёб рассказывал отцу о своих школьных друзьях — Джейми, Але и Рози, которых кое-кто из неприятелей почему-то дразнил «брошенными». Дадли тогда осторожно расспросил ребёнка… Услышанное заставило его о многом задуматься и кое-что вспомнить. В частности, о судьбе некоего Сириуса Блэка. Дурсль не был близок с кузеном, но одно он знал точно: Гарри никогда, ни при каких обстоятельствах не предал бы своих детей. А значит, в этом незнакомом, таинственном и опасном Магическом Мире ничего не изменилось. И что самое страшное — Дадли был в нём меньше, чем никем. Не имея магии, он был связан с тем миром только через двенадцатилетнего ребёнка, жизнью которого не стал бы рисковать ни при каких обстоятельствах. «Большой Дэ» осторожно, буквально по крупице, по зёрнышку собирал нужную ему информацию и… искал союзника — взрослого мага для того, чтобы уберечь от опасности сына и новообретённых племянников. Интуиция боевого офицера шептала, что этому открыто улыбающемуся человеку, в чьих глазах навеки поселилась застарелая боль, можно доверять, но после короткого разговора с кузеном по телефону Дурсль уже не так был уверен в своём решении. Быть может, в тот день он так бы и не решился начать беседу по душам, но недооценил наблюдательность бывшей жены:

— Да-адли? Что-то ты смурной и неразговорчивый сегодня. У тебя какие-то проблемы?

— Да так… пустяки, — Дадли отвёл глаза от объекта своего наблюдения, но Джордж уже успел заметить заинтересованно-настороженный взгляд маггловского «аврора».

— Если тебе нужна моя помощь, ты только скажи, — ни в лице, ни в глазах рыжеволосого мага не промелькнуло и тени расчётливой подозрительности. И… внезапно Дадли решился прислушаться к своему внутреннему голосу:

— Джордж… Дай клятву, что никому не расскажешь о нашем разговоре. Кажется, у вас это называется Непреложным обетом?

— Откуда ты знаешь о нём?

— Поклянись, что не сдашь нас вашему Министерству и не сотрёшь память мне и Селене с Найлом.

— Это настолько серьёзно? — во взгляде Невыразимца появилась заинтересованность, но он всё ещё воспринимал их разговор как какую-то шутку.

— Убийственно, «братец Дред», — в памяти вдруг всплыли прозвища, которыми награждали друг друга близнецы, когда-то подсунувшие пакостную конфетку «Язычок» толстому маггловскому мальчишке.

— Откуда… — Джордж внимательно вгляделся в лицо добродушного здоровяка, которого довольно часто видел в компании своих лучших друзей, и тихо спросил:

— Дадли, а как звучит твоё полное имя?

— Даддерс Дурсль, но я его не очень-то люблю. Итак? Обет?

— Дурсль?! Но… это же… — единственный оставшийся в живых член тандема «Умники Уизли» никогда не был тугодумом. — Значит, Эвансы не были магглами.

— Значит, не были, если мой сын родился волшебником. Так как насчёт обета?

198