Награда для Героя - Страница 223

223

— А мы уже на титулы перешли? — Гарри этот разговор заводил, и он не остался в долгу, проведя ладонями по внутренней стороне бёдер мужчины.

— М-м-м? А может быть, отложим разговор? — рука Люциуса добралась-таки до паха любовника и слегка приласкала его уже полностью возбуждённый член.

— Сначала расскажи, как вы меня с того света вытаскивали? Я ведь правильно понял? Потеря Силы была не совместима с жизнью, — слова давались Гарри с трудом, нараставшее возбуждение требовало выхода, но… он чувствовал, что Люциус что-то не договаривает, и пытался разобраться в этом до конца.

— Мазохист. Прекрати мучить себя и меня.

— Вот ответишь — и прекращу… Смотри, как бы тебе много не показалось, Плетельщик, — руки мага, казалось, жили собственной жизнью, включившись в старую как мир игру.

— Угрожаешь? — насмешливый жаркий шёпот над самым ухом отозвался новой волной жара внизу живота.

— Информирую. Люциус, прекращай темнить. Что ты сделал? — Гарри вжался ягодицами в прижимавшуюся к нему возбуждённую плоть и провоцирующее поёрзал, вызвав у любовника приглушённый стон.

— Всего лишь призвал Изначальную с помощью одного из старых ритуалов Магии Секса… Прости, что мне пришлось тебя ударить, заклинание могло сработать только в том случае, если бы ты находился в сознании.

— Ничего себе! Этот старый ритуал запрещён наравне с кровавыми жертвоприношениями! Постой! Тут что-то не сходится. Если это то, о чём ты говоришь, то это ты должен был меня взять, а не наоборот… — Блэк всё-таки сумел повернуть голову и заглянуть в глаза Люциусу. — Как ты сумел удержаться? Ты ведь сам, добровольно отказался от доминирования… Почему?

— Почему? — Люциус на минуту задумался: вбитая с детства осторожность и недоверчивость предостерегали от произнесения слов, которые он никогда и никому ранее не говорил. «А, Мордред побери! Моё недоверие к нему уже однажды чуть не погубило наши отношения». — Почему? Быть может, потому, что… я не хотел причинять боли любимому человеку?

— Любимому? — Гарри с неожиданной силой вырвался из удерживавших его рук и, развернувшись, нашёл взглядом серые глаза, пытаясь обнаружить в них хоть отголосок фальши, но Люциус смотрел открыто, не пытаясь опустить взгляд.

— Да.

— Я… — Блэк замолчал, подыскивая слова. Разум пытался найти подвох в словах партнёра: едва не уничтожившее его четыре года назад предательство близких людей не прошло бесследно. Этот яд всё ещё отравлял душу. Но сердце верило: слова Люциуса — правда.

— Не стоит придумывать благозвучных оправданий. Я ни на что не претендую, и…

— Дурак! Не претендует он! Зато я претендую! — Гарри набрал в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в ледяную воду, и высказал то, что последние полтора месяца прятал от всех, глубоко скрывая в своём сердце:

— Я претендую на верность и доверие любимого мною человека… моего Партнёра. Люциус… больше никакой лжи… И никаких принятых за моей спиной решений.

— Верность — гарантирую. Ты уже и сам понял, что мне, кроме тебя, никто не нужен. Доверие — если только обоюдное. А вот последнее… — блондин ухмыльнулся с видом хищника, поймавшего свою добычу, и притянул в свои объятия ожидавшего его ответа мага, — если ты опять устроишь что-то подобное, то я тебя на месяц привяжу к кровати и разрешения спрашивать не буду.

— Или я тебя, — Гарри рассмеялся, ответив на поцелуй, и увлёк Партнёра на разворошённую их ночной баталией постель.

***

В этот раз их разбудил настойчивый стук в дверь.

— Что? — Гарри с трудом смог приподняться в постели и… рухнул обратно. Да уж! «Месть» Люциуса удалась на славу. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, но это не умаляло испытываемого им чувства эйфории.

— Ты жмуришься, как объевшийся сливок кот, — Люциус, на плече которого Гарри так сладко выспался, осторожно высвободился из объятий и, отыскав свою палочку, снял Запирающие чары, одновременно прикрыв простынёй себя и партнёра.

— На себя посмотри… Войдите.

Появившийся на пороге Северус ухмыльнулся насмешливо, но с явным облегчением:

— Слава Мерлину, что вы, два слепых идиота, друг друга не поубивали. Поздравляю.

— Спасибо. Как Лили? — замотанный в простыню на манер римской тоги Гарри уселся в постели.

— Хорошо. Девочка проснётся через пару часов. Советую привести себя в порядок и продумать, что вы будете ей рассказывать. Предупреждаю, у вашей дочери сильный дар эмпата, и ложь она сразу почувствует.

— А я и не собирался ей лгать. Люциус — мой Партнёр, и скрывать этого я не намерен.

— Вот и отлично. Кстати, за десять часов вашего… хмм… отсутствия в реальной жизни с вами пять раз пытались связаться по Сквозному Зеркалу и пройти через камин, но я блокировал все виды проникновения.

— Спасибо вам. Я сейчас разберусь.

Они быстро привели себя в порядок, приняв душ и избавившись от всех видимых следов проведённой ночи. Не хватало ещё шокировать ребёнка. Северус, которого как огня боялись обитавшие теперь на вилле два домовых эльфа, заставил партнёров поесть и только тогда позволил войти в комнату только что проснувшейся девочки. Перешагивая порог, Гарри испытывал странное чувство. Он больше жизни хотел увидеть Лили и поговорить с ней, и в то же время боялся, что дочь не простит его долгого отсутствия в своей жизни. Но все страхи оказались напрасными. Едва завидев отца, девочка, позабыв обо всём, как когда-то в детстве, бросилась ему на шею и, плача, стала взахлёб рассказывать об их с братьями вылазке в Министерство, о том, как она, пробравшись через комнаты Честера в архив, нашла и прочитала его дело, о страшных картинах в Омуте Памяти и своём желании оказаться с отцом. Гарри она ни в чём не винила, а о матери не захотела говорить, упрямо поджав губы. Будучи «папиной дочкой», Лили не смогла простить Джинни предательства отца. Зато она радостно улыбнулась вошедшему в комнату Люциусу и совершенно спокойно восприняла известие об их Партнёрстве. В её понимании спасший её маг был хорошей парой отцу, ведь, кроме всего прочего, она инстинктивно ощущала его чувства к Гарри. Умная и обладающая даром располагать к себе людей юная ведьма очень быстро втянула всех в общий разговор, и уже через час после её пробуждения четверо волшебников сидели на веранде, с которой открывался великолепный вид на море, и болтали, рассказывая девочке истории из жизни храброго частного детектива по имени Блэк. Сам Гарри порой шипел и «плевался ядом», слушая из уст слизеринцев интерпретацию истории о своих подвигах, но переплюнуть двух «змей» разом не мог.

223