Награда для Героя - Страница 34

Свою анимагическую форму он использовал редко. Только когда надо было незаметно проникнуть на какой-нибудь хорошо защищённый объект, а времени для разведки не было, да когда после очередного скандала с женой магу хотелось послать на хрен весь мир и просто насладиться свободой и покоем. Здесь же, в Азкабане, возможность превратиться в относительно небольшое пресмыкающееся, способное пролезать в такие щели, о которых человек даже подумать не в состоянии, могло стать дорогой на свободу. Но тот, кого в прошлой жизни звали Гарри Поттером, был слишком умным и осторожным человеком, чтобы сломя голову бросаться в подобную авантюру. Месяц он совершенствовал и доводил до автоматизма навыки бытовой и простейшей магии, привыкая к повышенному оттоку Силы, вытягиваемой из узников Азкабаном. Здесь, в этом Мерлином проклятом месте, любое магическое действие отнимало в три раза больше энергии, и узнику не раз и не два приходилось сутками лежать пластом, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой после слишком уж рискованных или долгих экспериментов. Хуже всего было постоянное напряжение и горячая натура, подгонявшая гриффиндорца, будто бы шепча в ночной тишине на ухо: «Вперёд! Вперёд!» Но маг, до боли стискивая зубы, сдерживал темперамент, выматывая измученное и замёрзшее тело постоянными тренировками и физическими упражнениями. Он научился не спать по ночам, оставляя несколько часов для сна по утрам и вечером, когда надзиратели приносили еду в его камеру. Нет, кошмары, как ни странно, его не беспокоили. Вообще. Но каждое погружение в сон было сродни падению в непроглядную чёрную Бездну, в которой не было никого и ничего, и где он сам был обречён скитаться вечно, не в силах вырваться, но и не теряя при этом разума. Парочка таких «путешествий во тьму» и установила такой драконовский график: маг научился спать сидя, стоя и даже с открытыми глазами, только чтобы не погружаться в глубокий сон.

Постепенно он переходил к всё более сложным заклинаниям, доводя и их до совершенства. И вот однажды, когда количество царапин на стене, служившей ему календарём, перевалило за 60, волшебник решился на анимагическую трансформацию… Первое превращение отняло столько сил, что маг два дня после этого не мог подняться с нар, чувствуя опустошённость и слабость во всём теле. Но он не остановился на достигнутом, с каждым днём заставляя измученный организм превращаться в змею и совершенствуя характерные для пресмыкающегося навыки движения. И вот спустя ещё месяц, когда пребывание в змеином теле было доведено до пяти с половиной часов, волшебник впервые позволил себе выскользнуть за пределы камеры и исследовать близлежащие помещения и коридоры. Он опасался, что после того, как стало известно, каким способом сбежал из Азкабана его крёстный, против анимагов будут приняты дополнительные меры, но в первые дни путешествий не сталкивался ни с чем подобным.

Поттеру по долгу службы, когда-то не раз доводилось посещать Азкабан, но он знал только центральную его часть, в которой располагались личные помещения персонала и кабинет Начальника тюрьмы. В северном, западном, южном и восточном крыльях замка, маг бывал всего несколько раз. Зато после заключения в крепость у него появились неограниченные возможности по исследованию этого древнего строения. Вызванная легко удавшимся выходом из камеры эйфория быстро прошла, стоило ему только напороться на антианимагические чары возле ворот замка. С этого-то момента и начались его попытки найти выход из безвыходного положения. Анимаг буквально «проутюжил» все ходы и закоулки в крепости, способные вывести наружу, заглянул в каждую щель, отыскал и проверил все немногочисленные потайные ходы, но каждый раз его ожидало разочарование. Защита замка была идеальной, путь на свободу для него по-прежнему оставался недоступен. Дни летели за днями, складываясь в недели и месяцы. Зимой в крепости было настолько холодно, что змеиная аниформа, как и его пресмыкающиеся друзья-собеседники, норовила впасть в спячку, и волшебнику приходилось тратить дополнительную магическую силу, чтобы поддерживать в теле способность двигаться. Он бесчисленное количество раз обретал надежду и впадал в отчаянье. Немного осмелевшие после длительного перерыва в знакомстве дементоры попробовали было сунуться в его камеру, но им крайне не повезло. В то время маг как раз экспериментировал над возможностью дополнительного получения магической энергии, которая катастрофически быстро покидала измученное постоянным напряжением и недостатком питания тело. У узников её и так было недостаточно, обмороки надзирателей могли вызвать подозрение, а вот дементоры, которых он почему-то совершенно перестал бояться, появились как нельзя вовремя… В ту ночь волшебник вынес для себя заключение: магией, которую стражи Азкабана отбирали у заключённых, можно было подпитываться, только… это напоминало употребление в пищу мяса «с душком» — «насытиться» магией можно, но удержать от выворачивания наизнанку желудок — сложно. Настолько сложно, что его неукротимо рвало ещё два дня после эксперимента. Дементорам так легко отделаться не удалось, и после той ночи их и так небольшое количество уменьшилось ещё на две особи. С тех пор Поттер с дементорами соблюдали своеобразный нейтралитет: он не трогал их, а они десятой дорогой обходили северное крыло замка.

Отчаявшись выбраться из замка в образе змеи, волшебник вспомнил ещё об одном предназначении этой крепости. В течение многих поколений все запрещённые фолианты и свитки заклинаний, которые по каким-то причинам не удавалось уничтожить после изучения, доставлялись на вечное хранение в эту тюрьму, которая должна была стать их последним прибежищем. Особенно много «ссыльных» книг было упрятано за решётку в последние два десятилетия. Гарри по своему собственному опыту знал, что кроме темнейших гримуаров, среди них было немало действительно нужных и интересных фолиантов по Чарам, Защите, Колдомедицине, Трансфигурации и Зельям. Единственным их преступлением было несовпадение изложенного с постулатами современной магии, практикуемой в Британии. Дело оставалось за малым — найти этот бесценный источник знаний и с его помощью вырваться на свободу.